Крестник Солженицына
Ну, почему же, Виктор Иванович, вот на днях написал. Хотите
послушать:
Не для грусти сегодня погода,
Солнце светит с утра от души.
Я опять ухожу на полгода,
Попросив напоследок: «Пиши…»
Запоздалость законная писем,
Недосказанность радиограмм.
От тебя слишком стал я зависим,
Чтоб не ждать твоих весточек там…
- Что же, неплохо, может, только про запоздалость и недосказанность
в обеспечении связи экипажа с берегом не надо, их на советском
флоте быть не должно. Но вернемся к нашим баранам. Мы всем
интересуемся по долгу службы, в том числе и поэзией. Каждый
из нас куда-то хотел бы отправиться, только, как говорят,
грехи наши тяжкие не пускают. Ответьте, Сергей Артурович,
еще на один мой вопрос: «Кому вы давали почитать «Архипелаг
Гулаг»?
У Казбекова моментально похолодела спина: «Ну, все, абсолютно
все знают. Классно работают ребята, не зря хлебушек государственный
едят. Куда там цээрушникам до наших». В голову полезли нелепые
мысли: «А вдруг возьмут сейчас под руки, доведут до здания
управления КГБ, до которого всего-то от МДМа 50 метров, заведут
в свои многочисленные подвалы, где, по рассказам, еще у немцев
гестапо работало. И никто не узнает, куда делся Серега Казбеков.
Был человек, и нету, волной смыло…»
Как, вертелась в голове Казбекова одна мысль, как они смогли
узнать, что он привез из-за границы эту чертову книгу, что
кое-кому давал ее читать. Ведь сам же лично, закрывшись в
радиорубке, он отверткой открутил шесть проржавевших шурупов,
крепящих кожух служебного динамика к переборке, вложил между
катушками проводов книжку «Архипелаг Гулаг» и опять все поставил
на место, как будто так и было, даже линия краски совпала.
По приходу БМРТ «Пионер Латвии» в порт при досмотре ни погранцы,
ни таможенники туда даже не сунулись. Долго ковырялись в вентиляционном
отсеке передатчика-«киловаттника», не поленились и слазили
в гирокомпасную, а на динамик в радиорубке никто и не глянул.
Единственное, что нашли в столе у Казбекова, так это купленный
еще в прошлом рейсе в Дакаре брелок — «скелет». В акте изъятия
старлей-пограничник умудрился написать «скилет», заключив,
что такая штучка, по его мнению, имеет антихудожественное
содержание. Дятел, конечно, да еще и по фамилии Баранов, сам
не может слово грамотно написать, а возомнил себя идейным
цензором, про себя подумал Казбеков.
Выходит, осечка допущена где-то на другом этапе. Может, стал
вычислять Сергей, в Лас-Пальмасе продавец магазина работает
на КГБ, какая ему разница, от кого «премию» получать дополнительно
к выручке. Или кто-то из его «тройки» все-таки шестерит, и
тайно следил в тот день за Казбековым. Хотя, вроде, мужики
нормальные. На матроса Махлова не подумаешь, моторист Орлов
больше о гайках переживает, чем о политике. Тогда получается
— шерше ля фам. Не зря говорят, что все зло морякам - от баб.
- Хорошо, Сергей Артурович, у меня еще дел по горло, - вдруг
заторопился гэбэшник, - а что, если я вам дам «домашнее задание».
Сами понимаете, нам без общественности страну не уберечь от
всякого гнуса. Вы, видимо, в курсе дела, что недавно в Плимуте
с нашего судна сбежала Медвецкая, член научной группы, кандидат
биологических наук. Вы с ней в рейсах раньше не бывали?
- Нет, только слышал, что женщина она была одинокая, жила
в общаге, говорят, попросила политического убежища?
- Вот-вот, наших ей мужиков мало было, позарилась на англичан,
хотя сама-то довольно страшненькая. Но все равно при случае
поговорите с ребятами, кто ее хорошо знал. Нас интересуют
мотивы, причины побега, склонности этой особы. О чем любила
говорить, чем была недовольна, что читала.
- Не знаю, если кого встречу, то полюбопытствую, - ушел от
твердого обещания Сергей, поняв, что его самым элементарным
образом фалуют, вербуют сексотом. Поневоле тут начнешь извиваться,
как вошь на гребешке. Главное сейчас обещать, прикинуться
пиджачком, лишь бы скорей вырваться из этой явочной комнаты
на свежий воздух, отдохнуть от давящей интеллигентности собеседника
в холостяцком неуюте гостиничного номера. Казбеков почувствовал
себя молодым псом, загнанным в угол, интуитивно ощущая за
спиной собаковода палку.
- Я сообщу вам, Сергей Артурович, о времени и месте нашей
следующей встречи. Рад был познакомиться. Вы из номера выходите
первым.
Выскочив на улицу, Казбеков, вдохнул полной грудью теплый
июльский воздух, опасливо покосился на возвышавшееся рядом
солидно-зловещее здание областного управления КГБ с архитектурными
излишествами в стиле ампир и рванул к остановке автобуса №
27, ходившего в родной тихий поселок. Двухэтажный старый дом
под черепичной крышей с вишневым садом, с голубятней во дворе,
с королевой флирта Юлькой казался единственным убежищем от
неожиданных напастей.
Примчавшись домой, он первым делом достал из-под шкафа книгу
Солженицына «Архипелаг Гулаг» и подошел к кафельной печке,
еще оставшейся от немцев. Вырвав несколько страниц, он грубо
смял их и сунул в топку, затем зажег спичку. Тяга в печке
была отменная, и страницы с черными строчками загорались мгновенно.
Когда осталась лишь одна кроваво-красная обложка с вытесненной
фамилией автора и названием, в пламени уже догорал титульный
лист с автографом Александра Исаевича. Казбеков на минуту
задумался, а правильно ли он поступает. Вывод в голове появился
сам собой: правильно, хрен они меня теперь достанут без вещественного
доказательства. Сгорел «Архипелаг» синим пламенем. Он даже
матернулся вслух: «Падлы, диктуют, что читать, а что — нет».
И тут же замолк, а вдруг у него дома уже имеется подслушивающее
устройство. Приходил ведь недавно электрик из ЖКО якобы для
проверки счетчика в коридоре, долго копался в нем. Сергей
вышел в коридор, заглянул за электроприбор с пломбой и чертыхнулся:
«Совсем ты, Казбеков, спятил, собственной тени боишься...»
Он вернулся в комнату и бросил книжную обложку в огонь. Коленкор
сморщился, занялся зеленым пламенем, цвет которого сменился
на фиолетовый. «Архипелаг Гулаг» не желал гореть, картон выгибался,
скручивался, вновь рас-прямлялся. А титульный лист превратился
в черный пергамент, и на нем еще можно было прочитать светлую
строчку автографа Солженицына. Стоило Казбекову тронуть остатки
книги кочергой, как сгоревшая бумага превратилась в маленькую
кучку пепла. Казбеков закрыл чугунную дверцу печки, представил,
как из трубы еще вьется легкий дымок, унося диссидентские
идеи в небо. Наверняка кто-то из соседей обратил внимание
на дым из трубы среди лета, в поселке ничто не проходит бесследно,
народ здесь дюже любопытен. «Ну и хер с ём, с ружьём», — успокоил
себя Казбеков.
На лестнице послышались шаги. Дверь резко распахнулась и вошла
Юлька, игривая, пышнотелая, с хитрыми темными глазами. «Сергуня,
где ты пропадаешь?» -стала она наваливаться грудью на Казбекова.
Из-за этой ее чрезмерной распущенности, сиюминутной доступности
она начинала ему надоедать.
|
Рассказы...