Крестник Солженицына
Казбеков горько усмехнулся, но даже эта легкая мимика лица
причиняла страшную боль. Сергей ощущал, что кожа на носу,
на нижней части лба, на верхней губе отсутствовала, ее заменила
сплошная корка. «Где же я пахал носом землю», — стал напрягать
память Казбеков. Какой-то обрывок воспоминаний он вскоре выловил
в раскалывавшейся на части голове. Кажется, он не хотел идти
туда, куда ему советовали люди в сером, упершись рогом на
ступеньках «Атлантики». Но с чьей-то дружной помощью вдруг
воспарил и полетел… «Или в машину меня милиционеры неудачно
закинули? – домыслил Сергей, со страхом представляя, как же
он появится в конторе за направлением в рейс.
Накрывшись с головой байковым одеялом, издававшим жуткий
запах карболки, Казбеков мучительно ждал утро. Наконец, мощный
железный засов на двери камеры загремел, и ее обитателей стали
вызывать по очереди в коридор. Раздетый до трусов Казбеков
предстал перед мордатым старшим лейтенантом, покорно ответил
на все вопросы, подписал закорючкой протокол. Умыться ему
не позволили. Хмурый сержант только махнул рукой: «Давай,
давай, крути педали, пока еще не дали...»
Пробираясь пустырем в районе улицы Клинической, Казбеков взял
курс на родной поселок Октябрьский, стараясь поскорее выбраться
из этого чертова центра Калининграда. Все-таки Бог на свете
в это утро был. В жизни Казбекова подобные совпадения случались
и раньше. Именно в эту минуту мимо по улице Фрунзе проезжал
на кинопрокатовском фургоне его брат. Толян удивленно таращился
из кабины на Сергея:
-Да где ж тебя так изукрасили?
- Где, где, в Караганде, в «гестапо», конечно…
- Нет, серьезно, мудила, куда ты опять вляпался? Мать всю
ночь из-за тебя не спала.
- Шел, упал, споткнулся, - стал ерничать Казбеков, - был на
особом задании в тылу врага... Слушай, Юлька дома?
- А где же ей еще быть. У нее вчера хорошая компания гудела.
- Обэхэсник Ртутнев из УВД тоже был?
- Все были, полный комплект персон и в погонах и в штатском.
- Толян, жми на гашетку, давай быстрей гони домой. Потом развезешь
свои коробки с фильмами. Надо срочно меры принимать, нельзя
допустить утечку информации. На волоске, считай, я повис в
этой жизни...
Юлька, тридцатипятилетняя бабенка, веселая, развратная, но
с доброй душой и неуёмной энергией, снимала комнату на первом
этаже их старого немецкого особняка. До нее постояльцами были
цыгане, которые прибыли в поселок со своей кобылой, и та даже
успела в соседском сарае ожеребиться.
Казбеков, похоже, серьезно влип. Через день ему надо ехать
в «Промразведку» и брать в кадрах направление на пароход.
Ну, с рожей ладно – замажется, подрихтуется, запудрится. Искусство
макияжа для него не самое трудное. А вот, если «телегу» пришлют
в контору из вытрезвителя, тогда дело – швах. Последует вызов
на комиссию по загранкадрам, заводится персональное дело в
комитете комсомола, позор, бесславный финиш. Прихлопнут визу,
закроют допуск на суда заграничного плавания, переходи работать
на баржу возить песок от Берлинского моста.
Придя домой, Казбеков разделся, залез под ватное одеяло, всласть
вытянулся на свежей простыне. Но тут прибежала Юлька, с размаху
улеглась к нему в кровать, долго хохотала, увидев физиономию
Казбекова, наваливалась на него пышной грудью, лезла с поцелуями.
Это была на редкость конь-баба, секс-бомба, кровь с молоком,
женщина из неаполитанской песни «Юлия, я очарован…»
- Ладно, Серёнька, уладим мы твою проблему. Скажу своему
полковнику из «серого» дома, заберет он в «гестапо» твои бумаги.
А ты мне купишь зонтик на боны в «Альбатросе»? И борову этому,
конечно, придется в валютном за боны что-то взять.
Когда Казбеков к девяти ноль-ноль появился в конторе «Запрыбпромразведки»
с загримированным и подпудренным личиком, начальник отдела
кадров Кравчук, проходя в коридоре мимо с кипой документов
в руках, многозначительно заметил «Казбеков, а что это у тебя
с фейсом? Смотри, придет бумага, пеняй на себя или надейся
на господа». У Сергея словно что-то оборвалось внутри. Да
и загадочная улыбка инспектора-кадровика Тамары Павловны,
роскошной брюнетки, выписывавшей ему направление на пароход,
ничего хорошего в этот день не сулила.
Только успел Сергей сделать пару шагов от ее окошка, чтобы
завизировать бумагу у начальника отдела связи, как услышал
ее бархатный голос: «Одну минутку, Казбеков, совсем забыла,
вас просили зайти в первый отдел». Екнувшее сердце предсказывало
недобрую весть. Первый отдел в управлении был особым. Туда
по пустякам никого не приглашали. Сухонький дедок в сером
костюме предложил Казбекову присесть в кабинетике, дверь в
который всегда выкрашивалась в какой-то свинцовый цвет.
«Неужели стервь Юлька со своим кобелем полковником Ртутневым
напарили меня», - сразу подумал Казбеков. Ведь клялась же,
что Ртутнев у нее на газах порвал протокол и письмо из «гестапо»
на имя начальника «Запрыбпромразведки». Она даже срифмовала
фразу: «Я ему говорю: пока компромат не порвешь, не получишь
того, что ты хошь».
«Сергей Артурович, - официально начал старичок-отставник в
сером, - с вами хотят побеседовать по одному очень деликатному
вопросу». Казбеков непонимающе глянул на него, не зная, что
и сказать. Он пока не мог врубиться, что к чему. Если бумаги
на него в контору пришли, то чего волынят, тащили бы сразу
на комиссию по загранкадрам. «Вы не могли бы сегодня, скажем,
часиков в пять вечера прийти в межрейсовый Дом моряков в номер
45-й? Вас там будет ждать один человек». Казбеков оробело
вымолвил: «Могу, конечно, а зачем?». «Да вы не волнуйтесь,
- успокоил его дедок-особист, - там все и узнаете».
Казбеков медленно шагал по улице Театральной, решая, стоит
ли ему зайти в кафе и хлопнуть, к примеру, граммов двести
портвейна, коль пошел такой расклад. В душе появился холодок
тревожных предчувствий. Наверное, размышлял Сергей, это никак
не связано с ночью, проведенной в кутузке, тут что-то другое.
Иначе, какой им смысл со мной церемониться, устраивать какие-то
конспиративные встречи. Он все-таки миновал кафе, сел на автобус
и поехал домой в поселок. Комната Юльки была закрыта, тогда
Казбеков поднялся к себе и завалился спать.
Дневной сон пошел ему на пользу, и в шестнадцать ноль-ноль
он сел в троллейбус «двойку», соединявший поселок с центром
города, где стоял МДМ. В гостинице он без проблем нашел дверь
с табличкой № 45, постучал и вошел. «Заходите, заходите, Сергей
Артурович, - как давнего знакомого встретил его в одноместном
номере подтянутый, подвижный, внимательный человек. Все в
нем подчеркивало некую суровую значимость: тонкогубое лицо,
серый в полоску костюм, тощую шею затягивал темный галстук.
Предложив Казбекову присесть, незнакомец, прохаживаясь по
комнате, спокойно пояснил: «Я работаю в комитете государственной
безопасности, по званию майор». В подтверждение чего из нагрудного
кармана была даже извлечена красная книжечка: «Будем знакомиться,
меня зовут Виктор Иванович Катран».
|
Рассказы...